Рорк поднялся:

– Хорошая мысль, Лок, но тебе не удастся перевезти Тиркона на своем коне, – под его ногами снова возник и скользнул под носилки красный диск. – Я доставлю его туда, а потом догоню вас.

Такки отскочила от диска, как ужаленная.

– Магия Хаоса! Кто ты такой? – она подняла руку, готовясь соткать защитное заклинание.

Рорк обернулся к ней, а я заметил, что и остальные наши товарищи попятились от красного диска. Ирин кое-как удалось сохранить бесстрастное выражение лица, но и Осана, и Кит с подозрением следили за Рорком. Кроч обнюхивал диск.

– Теперь я – Рорк. Я тот самый человек, которого вы знаете и, надеюсь, считаете своим другом. Однако дело в том, что я не всегда был Рорком, – он раскрыл ладони, показывая, что не скрывает никакого оружия, но Такки это не успокоило. – Двадцать лет назад я отзывался на имя Зефан. В Городе Магов я славился своей поспешностью и бесцеремонностью. Я с самого начала доставлял немало беспокойства своим учителям. Они с нетерпением дожидались, когда же я отправлюсь в Хаос и сгину там. А я, зная об этом, ограничивался охотой за чудовищами в провинциях Менал и Таррис.

Жрица Феникса медленно склонила голову:

– Я слышала, что пограничных охотников называют "зефцы".

– Приятно, что меня не забыли, – Рорк усмехнулся, и его улыбка немного успокоила Такки. – Кардье и Дрискол прослышали обо мне и пригласили с собой в последний рейд. Они считали, что на всех магов в их отряде уже изготовлены копья-виндиктксвары, и надеялись, что свежая кровь застанет бхарашади врасплох. Ликование в Городе Магов было слышно в самой столице. Драка оказалась не из приятных, и то, что я выжил, не доставило мне особой радости. Фальчар вставил мне глаз Катвира, взамен вырванного у меня вождем бхарашади. Ему это показалось забавным. После этого вся моя магия оказалась окрашена Хаосом. Вам известно, с каким подозрением в Городе Магов относятся к магии Хаоса. Мне запретили заниматься магией и в Городе, и вообще в Империи. Каково мне пришлось при переходе через стену, вы видели, так что возвращаться мне тоже не хотелось.

Кит кивнул:

– И тогда ты взял алебарду и стал Рорком, стражником караванов?

– Алебарда – неплохое оружие. Она не требует особого искусства, а только грубой силы, – Рорк широко улыбнулся. – А глаз Катвира видел сквозь повязку, так что у меня даже не уменьшился обзор. И он чутко спит, а это немаловажное достоинство в тех местах, где я проводил свой досуг. Вам всем полезно будет выспаться, пока я отвезу Тиркона в спокойное место. До Некролеума еще два дня пути, и утром нам придется скакать во весь опор.

Донла покачала головой:

– Я думала, нам придется еще искать Некролеум. Откуда ты знаешь, где он находится?

Рорк прикрыл правый глаз и уставился на нее золотым шаром:

– Я знаю все, что знает Катвир. Он не возродится, пока не заполучит обратно свой глаз, и он уже шестнадцать лет дожидается его возвращения. Ему так не терпится, что он направляет меня к Некролеуму с той самой минуты, как мы вступили на его сторону. Мой обморок и объясняется тем, что две воли сошлись в поединке за обладание моим телом. Я победил, и теперь у нас есть Посох. Пора принять его приглашение посетить Некролеум и закончить начатое.

26

Повинуясь жесту Рорка, красный диск воспарил вверх. Он поднялся высоко над двором, унося с собой волшебника и носилки с Тирконом, и пологой длинной дугой ушел на юг. После того как он скрылся из виду, только зеленоватое свечение Изумрудного коня освещало двор.

Ирин состроила гримасу вслед Рорку.

– От души надеюсь, что этот диск сможет нести больше, чем двоих. Если нет, нам не добраться до Некролеума и в два дня.

– Почему? – я попытался заглянуть в темневший дверной проем. – Мы же оставили сменных лошадей там. Они не должны были пострадать.

Кит кивнул:

– Не должны были. Один из них наступил на гнездо гадюк-призраков или тварей, которые заменяют их в Хаосе. Табун потерял четырех, укушенных змеями, а еще две переломали ноги, вслепую уносясь прочь. Куда подевались остальные, мы не знаем, но те, которых нам удалось поймать, не склонны позволять вывести себя во двор, заваленный трупами бхарашади и залитый их кровью.

– И что нам теперь делать?

Осана пнула ногой труп бхарашади.

– Мы можем сжечь тела и не кормить лошадей. Когда они проголодаются, то согласятся выйти.

– Но это займет слишком много времени, и кроме того, от ослабевших лошадей толку будет мало, – Кит взглянул на Ирин и тряхнул головой. – Если силы Рорка не хватит, чтобы поднять нас всех, нам предстоит добираться до Некролеума пешком.

Я погладил изумрудное плечо коня.

– По-моему, есть еще один выход, – я дотянулся и потрепал его по гриве. – Призови свой табун. Моим друзьям нужны скакуны для битвы.

Изумрудный конь взглянул на меня сверху вниз, изогнув шею и строптиво раздувая ноздри, затем кивнул. Я отступил назад, когда он поднялся на задние ноги и издал ржание, которое отозвалось молотом не в ушах, а в груди. Эхо вернулось с хребта призрачным шепотом. Он снова ударил воздух передними копытами и послал новый призыв своему табуну. Его копыта опустились на землю, превратив в щебень каменные плитки, а потом он боднул меня лбом, и я погладил его могучую шею. Все оглядывались по сторонам, молча прислушиваясь, не будет ли ответа на его зов. Лицо Ирин на время разгладилось, но все было тихо, и она снова помрачнела. Скрестив руки на груди, она грубо плюнула под ноги коню:

– Когда это вор возвращал краденое?

Изумрудный конь вскинул голову и дерзко встретил взгляд ее переливчатых глаз. Его хвост засвистел в воздухе, взмахивая все быстрее, а на щеках Ирин все яснее обозначались желваки. Жеребец коротко фыркнул и, подняв голову, вырвался через тоннель на передний двор.

Ирин торжествующе расхохоталась:

– Похоже, Лок, тебе тоже предстоит пешая прогулка.

У меня загорелись щеки, но я открыто встретил ее взгляд:

– Увидим.

– Конечно, увидим, как ты сотрешь подошвы, а там и ноги до волдырей, – Ирин покачала головой. – Придумано было красиво, Лок, только вот в Хаосе редко исполняются красивые мечты.

Кит тронул ее за локоть:

– Подожди, Ирин, я что-то слышу.

Донла улыбнулась:

– Я тоже слышу. Гром с ясного неба.

Далеким барабаном возник вдали звук подков. Я не столько слышал, сколько чувствовал его. Табун приближался, все сильнее сотрясая землю. Меня потянуло на двор, как моряка, заслышавшего песню сирен, тянет на рифы. Остальные, толпясь, потянулись за мной, но Ирин вырвалась вперед и первой оказалась на дворе.

На краю открытой площадки собрался табун. Кони, словно готовясь к штурму, выстраивались в шеренгу напротив здания Первого Дворца. Выбегая из тоннеля, мы невольно построились в том же порядке лицом к ним. Между нами, среди изломанных, окровавленных тел бхарашади, замер в ожидании Изумрудный конь. Он бросил презрительный взгляд на Ирин, а потом, несколько раз тряхнув головой, заржал и посмотрел на Кита.

Я догадался, что он хочет сказать:

– Кит, выйди вперед!

Мой кузен тут же повиновался. Изумрудный конь дважды топнул ногой. Из рядов лошадей выдвинулось темное создание с глазами, горящими "светом Хаоса". Паре рогов на его голове мог бы позавидовать горный тур, если бы они не пылали пламенем. Пока конь подходил к Киту, я заметил, что передние ноги у него массивнее задних и что копыта пылают так же, как рога.

Как только зверь приблизился к Киту, кузен без колебаний вскочил ему на спину. Тот вскинулся было на дыбы, но удар копытом и ржание Изумрудного коня немедленно положили конец его бунту. Кит похлопал его по шее и улыбнулся:

– Сам не понимаю, откуда, но я знаю, что его зовут Курад.

Изумрудный конь снова заржал и взглянул на Донлу. Она, как и Кит, выступила вперед и ждала. Изумрудный топнул, и еще один из его табуна рысью пробежал через двор. Его покрывал серый панцирь. Шипы и выросты на нем напоминали цорита или краба. Он с готовностью подбежал к Донле, и его панцирь у нас на глазах прогнулся, образовав седло с высокой лукой и стременами, уходящими в выступы панциря, защищающего ноги.